Дима Каднай(от первого лица + тексты песен) Это случилось обычным осенним утром, когда люди только просыпаются и пьют утренний кофе перед работой. Именно в этот день, в 7:35, я и дал первую ноту в своей жизни, ознаменовав тем самым, свое рождение. Я сразу родился очень большим, и мой рост оказался выше среднего роста новорожденных детей, поэтому меня очень много раз перемеряли. Так как я был уже вторым ребенком в семье, то всегда старался все успеть за своей старшей сестрой, которая старше на 1год и 6 месяцев.

группа Обійми Дощу. Песни группы по большей части очень длинные, со сложной структурой, с переменными размерами — возникают невольные ассоциации со звуковыми полотнами ранних King Crimson. Чего в музыке Обiйми Дощу нет, так это какой-то нарочитости, усложнённости ради самой сложности, всё органично, развитие каждой композиции выглядит чем-то само собой разумеющимся. И даже если внимание по какой-то причине притуплялось, исполнители находили способ его привлечь заново, иногда весьма жестоким образом.

Михаил Шуфутинский - Медсестричка слова, текст песни

0-9  А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  
перейти к зарубежным   перейти к фильмам и сериалам  

В начале марта где-то снег сыпал до рассвета, на стриженых, без шапок и без шляп,
С фамилией на бирке, в районы Индигирки из камер забирали на этап.
Там было множество мастей, улыбок, жестов, новостей, и посмотреть бы это все со стороны -
Как будто в стареньком кино, друзья, не видевшись давно, сошлись на встречу после длительной войны.
Как будто в стареньком кино, друзья, не видевшись давно, сошлись на встречу после длительной войны.

Начальничек конвоя в колонну всех по трое погнал бегом через тюремный двор,
А у ворот на вышках со звездами мальчишки заученно проверили затвор.
Один метнулся на "рывок", но головой в сугроб кивок, и тело за ноги в подвал поволокли,
И наплевать теперь ему на золотую Колыму и на раскопки крайнесеверной земли.
И наплевать теперь ему на золотую Колыму и на раскопки крайнесеверной земли.

Но сквозь метели сетку не разглядеть "запретку", стрелок с винтовкой малость оплошал,
И пуля хоть куснула, но сердце обогнула, беглец еще прерывисто дышал.
В тюремном лазарете хирург при слабом свете доставленного сразу же на стол.
Накрашенная ярко девчонка-санитарка спешила и готовила укол.
Он заключенный - ну, и что ж? Зато собою так хорош! И сколько смертными статьями не суди,
Но вот уже в который раз не оторвать ей робких глаз от этой сильной забинтованной груди.
Но вот уже в который раз не оторвать ей робких глаз от этой сильной забинтованной груди.

В натопленной палате под простыней, в халате, на стенке даже радио поет.
Торопятся недели, за решеткой звон капели, беглец уже и на ноги встает.
И так проходит день за днем, а сердце девичье огнем: знать, для любви решеток нет и нету крыш.
Девчонка шепчет: "Мой родной, мне без тебя не жить одной, прокуратуре это разве объяснишь?"
"Мой родной, мне без тебя не жить одной, прокуратуре это разве объяснишь?"

И вот апрельский вечер, охрана горбит плечи, несется санмашина через двор.
Взглянули по привычке: в кабине - медсестричка, работникам - "зеленый светофор".
И что на утро было там! Хлопот конвою и постам: найти ни зека, ни сестричку не могли.
И непонятно, почему им наплевать на Колыму и на раскопки крайнесеверной земли?
"Мой родной, мне без тебя не жить одной, прокуратуре это разве объяснишь?"

Все тексты Михаила Шуфутинского